В поисках меча Бога Индры. Книга вторая. Сеча за Бел Свет - Елена Асеева

Воины ведая, шо полканы, по байкам, народ не злобный, а смелый и могутный, обаче, кумекая, чё инолды и преданья вошибаютси (у то особлива подтвердила встреча Борилки с Богами Оземом и Сумерлой) на усяк случай хорошенько оглядели свои мечи и луки… проверили наличие стрел у тулах, да оправили на собе одёжу. Борила повесил на плечи котомку, повязал на леву длань тряпицу от рванного киндяка, абы не притягивать меч дядьки Быляты, чудно подчиняющийся ему, и закинул на праву руку лук. Туло мальчонки нёс Орёл, потерявший свово у бою с Хмырями, шоб пособить Борилке и у то ж времечко иметь под рукой усяк морг стрелы.

Возвернувшийся опосля мытья котелок закрепили на котомке Сома, и засим недолзе прощаясь с таковым упалым местечком, идеже провели мирну ноченьку, отряжалися дальче. На ентот раз, рассудили, Ёжа не пущать уперёдь и оставили у котомке отрока. Былята осведомлённый чё полканы трусят по брегу реченьки, и сам направил ход соотчичей тудыкась. Понимаючи, шо с хозяевами эвонтой стороны луче встретитьси лицом к лицу, оно ж не даром вони скачуть к ним. Прознав аль вуслыхав, чё к ним идуть чужие або гости, ужось кто для полканов стануть путники окажитси видным сразу при толковище.

Сойдя с пяточка на коем кочумарили к заберегу реки, направились супротив ейного течения. Реченька негромко чавой-то журчала. Ово ли пела каку песню, ово ли жёлала пояснить чё мальцу… иль просто гутарила сама с собой, поелику, у то известно сякому беросу, любить бачить Богиня Дана. Перьговариваитси она со своими манюсенькими капельками, пузыриками, вопрошая их идеже чаво прилучилось аль стряслось. Энто занеже без ейного веления ни иде волна на чевруй и песьян не выкатитси, ни иде водица не вдаритси об лбище и слуду.

Боренька шёл следом за Былятой прижимаючи леву ладошку ко груди, вощущая под ней легохонько теплющийся зачур-слезинку Валу, и настойчиво зарилси то у даль (энто кадыличи вони на како возвышение подымалися), то у саму прозрачну реченьку в надежде вдругорядь узреть распрекрасное лико Богини Ведь-авы. Но Дана больче не казалась.

Нонече на небосводе не было ни туч, ни воблачков. Сыновья СтриБога тоже кудый-то запропастились, оттогось дневной зной был парящим и липким, а одёжа на путниках вскорести взмокнув, своей влажностью стала слабенько остужать спины и грудь идущих людей.

Усяк раз внегда странники взбирались на курган мальчик примечал проступающие усё четче и чётче образы ездецов. И коли у начале дня ему ищё чудилось, шо то скачуть вершники, то к полудню, кады Ра нависал над ними своим возом и жарко согревал землицу сице, шо от неё подымалася ввысь полупрозрачная пелена, Борила узрел, у том отдалении, ретиво ступающих скороходью полканов.

Невдолге Борилки удалось разглядеть ентов волшебный народ. Полканы шли нарысью, их було не меньче пятнадцати, и в руках вони сжимали копья да массивны комлясты дубины. Увидав у то воружие отрок чичас же об эвонтом поведал воинам, кые тревожно перьглянулися, а шишуга звучно заверезжал, шо нонче настал последний дянёчек жизти у Бел Свете и ко вечёру сёрдиты полькони изжарять аль изварять егось, тако разобиженного Гушу, у боляхном котелке… а опосля изварения пожущерять.

– Ну, на усяк случай будям готовы к брани… Кто ж знаеть с чем вони пожалують, – разумно молвил Былята, поглядев на подкатывающего от страху глазёнки Гушу, нервно потряхивающего руками, и своей мощной головёшкой.

Старшина воинов ащё малешенько зарилси на шишугу, а посем расплывшись у улыбке, повелел встать Борюше позадь странников, сразу за Гордыней и пред Гушей.

К концу дня Ра, подъехавши к краю небосвода, на маленько придержал своих волов, по-видимому, давая времечко людям и полканам встретитьси при солнечном свете. Тадыкась потомки Китовраса приблизились настолько, чё стали видны усем. Отчавось ищё звонче взвизгнул Гуша и легохонько застонал, обаче узрев суровый взгляд оглянувшегося Гордыни мгновенно затих, изредка выпускаючи из собе лишь протяжны, прерывисты вздохи.

А пред странниками ладненько проступили полканы, оные на загляденье были крепкими и ражими воителями. У начале скачущих потомков Китовраса шёл самый могутный полкан. Енто казалси богатырского сложения воин с махонистыми плечьми, человеческим торсом, облечённое у тонку белу рубаху без рукавов, да опоясаное золотым поясом с вкраплениями, по у той хупавой поверхности, красных крупных яхонтов. На дивном сияющем поясе справо висело туло, без крышки, откедась выглядывали перьевые концы стрел. Пояс проходил у том самом месте, иде человечье тело перьходило у лошадиное. Цвет кожи, у эвонтого полкана, являл собой смуглость один-в-один с оттенком гнедой шерсти жёребца. Жилисты руки сжимали мощный лук, ноли раза у два больче чем бероский, с широким васнь серебристым древком, да пылающими смаглым цветом рогами. Свёрху по рубахе, не имеющей ворота и окаймляющей шею тонкой золотой полосой, проходила толста бела цепь, творённая из округлых перьплетённых меже собой колец, с ноготь ширшиной. У три из которых были вставлены лучистые смарагдовые камни. Долгие тёмно-коричные волосья полкана дотянулись до средины евойной спины, вжесь такими были длинными. Аккуратно вубраные за уши, вони, колыхаясь, струились по спине, точно водны потоки, верно вутакими являлись гладкими и мягкими. По средине лба пролегал серебристый, вузкий снурок также плотно дёржавший волосья отчевось они во время скока не лезли у лицо. Первый полкан был вельми красив, а на его нешироком лике распологались два больших карих глаза, маленько горбатенький нос, придающий ему мужественность и силу, тонкие алые уста, да острый, длинный подбородок, раздвоенный на конце. На лбу воина, залегало несколько глубоких коротких морщинок, перьсекающихся с двумя ня менее яркими, оные пролегали меж дугообразных тонких, чорных бровей. Таки ж тонки морщинки отходили от уголков глаз, бороздили кожу униз исходя от крыльев носа, и на безусом, безбородом лике до зела явственно, проступаючи, гляделись.

Старший полкан был ужотко не молод и разнилси по возрасту с Былятой и Сеславом токмо парой годков не паче. Однакось скакавшие за ним потомки Китовраса были заметно моложе егось. Их кожа була разного цвету и уся совпадала с окраской лошадиной шёрсти. Зрелись тама и каурые со светло-буроватой кожей, и саврасые со светло-смуглой, и караковые с тёмно-смуглой, почитай коричной, и вороные с чорной кожей… и чалые – у то серые с примесью иной шерсти и таковой же кожей… Скакали и буро-чалые, и рыже-чалые, и вороно-чалые.

Полканы были усе ражие и пригожие. Токась разной у той купавостью, одначе усё ж сберегаючи горбатость носа, лучистость карих глаз и полно отсутствие волосьев на лице. У чё ащё было вудивительным, шо и человечьи ихни руки не покрывали, як у беросов, волосья.

Те самы тонки снурки, усяких разных цветов, проходящие по лбу плотно прижимали их долги волосы, не даваючи возможности им разлётатьси. Усе полканы, окромя старшего, были обряжены во тёмно-голубые, гладкие рубахи без рукавов и вороту, расшитые около шеи яркими красными узорами. Як правильно поведал Борилка, издалече увидав оружие у руках полканов, те пришли и впрямь снаряжёнными. Ноли усех на широких сыромятных поясах, усыпанных дивными ярко-голубыми каменьями, висели туло полные стрел, на плечах поместились луки, а у руках вони сжимали, не меньче маховой сажени у длину, копья с мечевидными наконечниками, и дубины. Токась у те, как показалось мальчику, комлясты дубины выглядели весьма чудно и в отличие от бероского воружия, у длину достигали локтя два. Мощна рукоять казалась деревянной и оканчивалась железным шаровидным набалдашником со множеством раскиданных по полотну толстых шипов и поразительно созданных угловато-острых граней.

Полканы подъехав сувсем близёхонько и узрев идущих им навстречу людей, сдержали свой скок, перьйдя по-началу на шаг, а посем и вовсе остановившись. Былята и Сеслав шедшие упереди странников, наблюдаючи за чужаками, приблизившись ищё ближе, тоже встали, идей-то в шагах семи-осьми от них, за ними следом сдержали свой ход и прочие путники. И на эвонтой чужой, покрытой невысокими курганами с поросшей на них густой травушкой, землице наступило отишие.

Водни разглядывали иных…

Токмо слышалось журчание реченьки льющей свою водицу недалече, да иноредь, чтой-то, позадь беросов, оченно тихонечко стенал пужливый Гуша. Прошло немного время и тот, по-видимому, старший полкан, облачённый у белу рубаху, сделав небольшой шажок впредь и чуть видно склонив главу, чавой-то молвил на изумительном языке, произнося говорок с каким-то вроде як раскатистым ржанием:

– Урулэ рага аравру? Дабамаз рутал?

Глава четвёртая. Темник войска полканов Рам

Странники выслушали непонятну молвь полкана, и Былята как старчий средь беросов, шагнул уперёдь да кивнувши у ответь прогутарил: